Выступление на Он-лайн конференции 2 марта 2021 г. «Какова цена национальной безопасности», г. Санкт-Петербург
Мне кажется, что во всем этом обсуждении мы опускаем вопрос о пограничной линии. Это пограничная линия между правдой и ложью.
У моего любимого Слуцкого есть маленький стишок:
Запах лжи, почти неуследимый.
Запах сладкой и святой, необходимой,
Может быть, спасительной, но лжи.
Может быть пользительной, но лжи.
Может быть и нужной, неизбежной,
Может быть, хранящей рубежи
И способствующей росту ржи,
Все едино. Тошный и кромешный
Запах лжи.
И я лично ощущаю его как основной запах времени. Мне кажется, что журналистика находится на грани между правдой и ложью, и журналисты у нас время от времени забегают на ту или другую территорию.
Это абсолютно связано с попыткой рассказать о тех или иных недостатках собственного государства. Мне с этим пришлось столкнуться, начиная, примерно, ну, еще до дела Пасько была еще чеченская война.
Во время чеченской войны нам довелось разговаривать с господином Ворожцовым, он тогда был начальником информационной службы Министерства внутренних дел. Речь шла о создании доктрины государственной безопасности. В создании этой доктрины принимали участие… Это и до сих пор так, поэтому, как говорится, деваться некуда. Мы как раз подводили итоги чеченской кампании. Мы договорились, что для безопасности иногда нужно, чтобы журналисты отстояли от места события, о котором идет речь, грубо говоря, чтобы они не были непосредственно на месте события, а должны на этом месте события работать специалисты. Мы спросили у Ворожцова — давайте договоримся и включим в закон, мы готовы отступить на шаг, но если кто-нибудь из находящихся внутри этого круга или составляющих этот круг наврет, он сразу теряет зарплату и пенсию, и его увольняют без выходного пособия. Естественно, они все посмеялись, потому что они все понимали, что жить в этом кругу и не врать, невозможно.
Поэтому в каждом из выступлений мне очень не хватает этого ощущения, что мы пытаемся охранить на самом деле. Потому что мы очень плохо знаем, что на самом деле происходит в этих самых тайнах, о которых так трогательно заботится ФСБ.
Иван Павлов вспоминал многие истории, которые начинались, как вы помните, с Комитета защиты прав ученых, который сначала возглавлял академик Гинзбург, потом возглавлял Юрий Рыжов, больше всех там работал Черный, отчасти помогал ему я. Все эти дела по секретным службам и по ученым, становящимся шпионами, шли через этот Комитет. Ни одного случая, чтобы у нас были хотя бы малые основания обвинить наших подзащитных, там не было. Но, тем не менее, мы нанимали, главным образом, адвокатов для того, чтобы защищать их в судах.
Мне хотелось бы, чтобы здесь прозвучала, иначе я просто себя буду плохо чувствовать, фамилия одного из людей, которые, по большому счету, заложили основополагающие позиции, которые мы до сих пор защищаем. Это Юрий Маркович Шмидт, с которого начиналась, по большому счету, эта самая защита информационной безопасности граждан, она начиналась буквально с дела Никитина, и лично я именно тогда стал к этому, в основном, причастным. Это было, между прочим, чуть ли не единственное выигранное юристами дело, связанное с государственной тайной. Следующим было дело Пасько, и мы его, при всех стараниях, проиграли. Потому что Гриша получил, все-таки, четыре года и три из них отсидел.
Я просто очень хочу, чтобы, когда мы об этом говорим, мы помнили, что в том числе очень часто мы защищаем людей, не говорящих правду. Мы должны в этом отдавать себе отчет, и это повсеместно так. Потому что далеко не все журналисты на сегодняшний день несут знамя правды. Большинство из них несут знамя конъюнктуры. К сожалению, это так.
Алексей Симонов, директор Фонда защиты гласности*
*После внеплановой проверки, проведенной Минюстом на основе обращения гражданина, «запретившего разглашать свои персональные данные», ФЗГ был признан «некоммерческой организацией, выполняющей функции иностранного агента». 19 ноября 2015 года организация была включена в соответствующий реестр.
Рисунок: avatars.mds.yandex.net.
фото А. Симонова: soyuzpisateley.ru
