Иван Павлов, адвокат, руководитель Команды 29*
(на снимке).
Тема выбрана очень актуальная. Я бы ее обозначил как «Свобода и национальная безопасность». Это, конечно, два таких разно направленных вектора. Нельзя сказать, что национальная безопасность – это зло. Если уж зло, то необходимое зло или какая-то сила. И, как и любая сила, она нуждается в некотором ограничении. Ограничении, как у нас все социальные институты ограничиваются, законом.
К сожалению, у нас эта сила никогда не была ограничена законом. И это, конечно, беда, которая преследует наше общество, потому что сила национальной безопасности у нас практически безгранична. И мы в таких условиях вынуждены говорить о необходимости поиска какого-то баланса между такими двумя явлениями, как свобода информации и национальная безопасность.
Ну, что говорить, в России, в общем, никогда не было этого баланса. И еще свежи в памяти события нашей недавней истории, и еще в прошлом веке были случаи, когда за попытку лишь заявить о своем праве на информацию людей отправляли надолго в лагеря.
Но в 90-е годы прошлого века начало что-то меняться. В конце 80-х объявили даже о некоторой гласности. Наметилось некоторое движение в таком направлении либерализации, когда все-таки свобода информации стала некоторой, скажем так, декларируемой, хотя бы, ценностью, хотя закон о свободе информации, детище как раз Михаила Александровича, появился несколько позже. Мы можем назвать и другие законы, которые так или иначе появились в это время, во время либерализации, такого вектора развития свободы информации. Это не только закон о СМИ, но и закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации», закон «Об обеспечении доступа к информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления».
Мы помним, что государство играло в такие инициативы, как Открытое правительство, чей руководитель этого проекта сейчас находится в следственном изоляторе Лефортово. Увлекалось всеми инициативами, которыми только можно увлекаться. Развивало свое присутствие в сети Интернет. Закупки стали прозрачными в России и чуть ли не занимают сейчас до сих пор такое первое место во всем мире по возможностям доступа к информации о закупках, что позволяет журналистам проводить исследования в этой сфере, журналистские расследования, и мы знаем даже некоторые результаты этих расследований.
В общем, был сделан очень хороший задел, законодательство развивалось, и это выглядело как некоторый вектор, который государство задавало, поскольку государство диктует правила игры. Но здесь и общество было нацелено на некоторую открытость.
И наша деятельность, деятельность тех структур, которыми я руководил, я чуть позже расскажу о том, как они назывались, ну, в общем, наша деятельность носила позитивно мирный характер. Как в мирное время, соответственно, и мирный характер нашей деятельности был.
Что мы только ни делали! Мы загоняли власть в Интернет, заставляли их открывать свои информационные ресурсы, сайты в сети Интернет, открывать базы данных, которые у них есть, давать всеобщий доступ к этим базам данных. Мы представляли интересы журналистов, которые сталкивались с проблемами доступа к информации, направляя какие-то запросы в органы власти. Мы вступали в спор с этими органами власти и даже добивались каких-то позитивных результатов.
Мы рассекречивали архивы, наши архивы нашей истории советского времени. Помогали историкам и обществу Мемориал делать нашу историю более прозрачной, так сказать, вели пропаганду здорового образа жизни, продвигая идею государственной открытости.
Но с 2012 года ситуация постепенно начала меняться в другую сторону. Этот вектор стал разворачиваться, и в 2014 году все окончательно изменилось. На мой взгляд, 2014 год стал таким поворотным, после которого мы стали жить, как в прямом, так и в переносном смысле, по законам военного времени.
В России резко выросло число дел о государственной измене. Назову вам такую статистику. Если до 2014 года число дел о государственной измене было в среднем 2-3 в год, то начиная с 2014 года — 15 дел в год. Но ясно, что не стало больше граждан, которые вдруг стали шпионить и изменять своему государству. И вообще, если так много госизменников, то это скорее проблема, на мой взгляд, не столько в людях, сколько в государстве.
И вот эта вспышка дел о государственной измене так или иначе вынудила нас реагировать и как-то переформатировать свою деятельность. Так, в общем, из мирной некоммерческой организации, которая называлась «Институт развития свободы информации», появилась воинствующая организация «Команда 29». Почему 29? Ну, во-первых, конечно, потому что статья 29 Конституции РФ гарантирует всем нам свободу информации.
Но есть еще другой смысл у этого числа. Дело в том, что 29 глава Уголовного Кодекса как раз описывает составы преступлений против национальной безопасности. Это как раз та самая государственная измена, шпионаж, экстремизм, разглашение государственной тайны. И вот количество дел по этим статьям выросло, начиная с 2014 года, а это все-таки такая информационная сфера. И как раз наша работа в большей степени стала… То есть мы мирную компоненту не забросили совсем, мы ее тоже продолжаем, но теперь значительная часть нашей деятельности теперь стала работой в судах, когда мы просто спасаем людей или пытаемся их спасти из лап Левиафана, которые попадают сюда просто сейчас пачками, и пока конца и края этому процессу не видно.
Мы не только работаем в суде, потому что «Команда 29» – это не только юристы, это еще и журналисты. Мы специализируемся на том, что не только работаем по таким специфическим делам, в которых не каждый юрист хочет работать. Потому что они очень сложные, они специфические, там много угроз для всех участников процесса, в том числе и для адвокатов. Многие адвокаты просто стараются даже не связываться с такими делами, не видя в них никакой перспективы.
Мы, кроме юридической работы, ведем и просветительскую работу, мы пишем и рассказываем о тех делах, которые считаются строго закрытыми, где участвуют другие юристы, о них было не так много известно. И мы считаем, что о таких делах надо писать, потому что люди должны знать, с какими безобразиями приходится сталкиваться в ходе рассмотрения этих категорически закрытых дел.
Это, конечно, в основном дела, как я сказал, о государственной измене. Хотя есть и другие дела, в которых мы участвуем, но госизмена — это такие самые яркие дела, и меня как раз попросили коротко обрисовать их характеристику, что там происходит.
Самая распространенная форма государственной измены, самая распространенная на практике, которую используют спецслужбы, ФСБ для обвинения российских граждан, – это госизмена в форме шпионажа. Это сбор, передача, хранение с целью передачи сведений, составляющих государственную тайну, представителям иностранного государства, иностранной организации или международной организации. Примечательна эта форма тем, что она распространяется не только на тех лиц, которые имеют допуск к государственной тайне, но еще и на тех, кто его не имеет.
Кто входит в группу риска по таким делам, в группу риска быть обвиненным по таким делам. Ну, прежде всего, это лица, которые так или иначе оперируют чувствительной информацией. Хотя, я вам сейчас скажу, что границы чувствительности сейчас настолько расширены, что к чувствительной информации может относиться все, что угодно. Весь гражданский сектор у нас оперирует именно чувствительной информацией. Об этом свидетельствует даже состав тех лиц, которые подвергаются преследованию по этим делам. Это ведь не только журналисты и ученые, это домохозяйки, это топ-менеджеры, это военнослужащие, это лица, которые, вообще, никаким боком к национальной безопасности не относятся.
Это военное время, когда спрос рождает предложение. Не просто так такая вспышка дел. Если есть война, понятно, что есть внешние враги. Но значит, если есть внешние враги, то спецслужба, которая работает в нашей стране, должна искать внутренних врагов. А как раз госизмена очень хорошо подходит под то, чтобы идентифицировать тех самых внутренних врагов.
Вот спецслужбы здесь и проводят свои экзерсизы, пытаясь найти, а если найти нельзя, то значит, выдумывают этих врагов. Под раздачу попадают люди, которые, вообще, не имеют, как я сказал, отношения к вопросам национальной безопасности. И здесь, конечно, надо учитывать, что у спецслужбы есть такая палочная система, им надо показывать результаты, иначе не будет ни повышения в званиях, ни премий, ни орденов, ни новых должностей. И, на мой взгляд, только окончание этой войны, которая сейчас наблюдается, такой холодной войны или гибридной войны, как ее еще называют, может привести к каким-то положительным сдвигам в этой сфере.
Справка:
Команда 29 — независимое объединение юристов и журналистов, созданное с целью борьбы за отстаивание справедливости в делах, которые касаются свободы информации (статья 29 Конституции РФ) и/или госбезопасности (глава 29 Уголовного кодекса РФ).
Материал подготовлен
Татьяной Романенко, “Арсеньевские вести”
Рисунок Натальи Логвановой http://logvanov.r52.ru