СУДЬЯ АЛЬФРЕД ТОЛЛИ: «ДА»
АДВОКАТ КЛАРЕНС ДЭРРОУ: «НЕТ»
Аргументы Альфреда Толли – «ЗА»
«Смертный приговор – это единственное чего боится преступник» – это заявление сделал судья Толли в самом начале выступления. Он задал вопрос, стоит ли отменять смертную казнь в данный момент, когда совершаются многочисленные убийства.
Судья Толли разделил свое выступление на две части:
- Право государства применять смертную казнь;
- Целесообразность и необходимость применения такого наказания.
Он отметил, что будь его жизнь в неизбежной опасности «ни Бог, ни человек не сомневался бы в моем праве защищать мою жизнь». Если у человека есть право убивать в целях самозащиты, почему у государства, которое «является совокупностью индивидуумов и ничем больше, нет такого же права защищать себя от несправедливой агрессии и нападений».
Судья Толли также заявил, что те, кто хочет отобрать у государства право применять смертную казнь, стремятся «лишить его символа власти».
«Объект наказания за преступление должен опасаться наказания за преступление и это должно быть показательно, не как акт мщения, а для того, чтобы закон и его величие и незыблемость не вызывали сомнения.
Аргументы Кларенса Дэрроу – «Против»
Я решил начать с краткого ответа своему другу, долго отвечать и не стоит. А затем обратиться к аудитории, не теряя времени.
Во – первых, я отрицаю его утверждение, что сердце каждого человека подсказывает ему, что убивать нельзя. Я считаю, что желание убивать живет в сердцах всех людей. Лично я никогда не убивал известного мне человека. Но я время от времени получал большое удовлетворение, читая некрологи. И я приходил в восторг вместе с остальными сто процентными друзьями – патриотами, когда узнавал, что в день погибают от десяти до пятнадцати тысяч немцев.
Все люди любят убивать. Для других это слишком грязно. Каждый человек, выступающий за смертную казнь, любит убивать, а единственная причина такого отношения к смертной казни – получение удовольствия. Никто никого не убивает из – за любви, если они временно не теряют самообладание или что – то в этом роде. Но они убивают того, кого ненавидят. Прежде чем вы осудите человека на смертную казнь через повешение или
электрический стул, вы должны сначала его возненавидеть, а уже потом испытать удовлетворение от его смерти.
Ни в одном человеческом существе нет эмоции, которой бы обладал каждый человек. Эмоции могут отличаться лишь степенью, не более того. И степень не всегда одинакова в различных людях. Она также зависит от обстоятельств, времени и места.
Я не стану вовлекать своего друга в лабиринт статистики. Статистика приятный спорт для помещения, не такой приятный, как разгадывание кроссвордов, но она ничего не доказывает разумному человеку, знающему, что такое статистика. Я мог бы мимоходом заметить, что во всех штатах, где смертность от убийств значительна, есть и всегда была смертная казнь. Логически мыслящий индивидуум, обнаружив, что смертность увеличилась там, где применяется смертная казнь, предложил бы иные методы решить данную проблему.
Беру на себя смелость доказать, впрочем, вы можете убедиться сами, потому что я не хочу тратить на это время (статистика лжет больше, чем что – то другое), любой набор статистических данных позволит быстро доказать, что они свидетельствуют совсем не о том, что якобы утверждают, а о диаметрально противоположном. Но утверждаю, используя статистику, вы можете продемонстрировать, что в штатах, где нет смертной казни, меньше процент погибших в результате убийств.
Это несомненно так. Но сей факт ничего не доказывает, так как и во многих больших городах, где нет большого многообразия всевозможных элементов среди населения, существуют развлечения, которые в результате приводят к убийствам. Нет никаких вопросов, но и в тех штатах в США, где нет смертной казни, процент убийств ниже, чем в других. Но и это не является доказательством. Это не тот вопрос, который можно решить так или иначе при помощи статистики. В его основе нечто другое: чувства, эмоции, аргументы, более глубокие, чем статистика.
Уровень убийств в Мемфисе и некоторых других южных штатах довольно высок. День, когда убивают темнокожего, доставляет удовольствие, этим все сказано. Общеизвестный факт.
Смертность возросла не только в США, но и во всем мире. Почему? Для нас характерны те
же процессы, которые происходят во всем мире испокон веков. Уровень смертности возрастает в период больших войн.
Мы учим людей убивать, этому их учит и государство. Если государство хочет, чтобы граждане уважали жизнь человека, государство должно перестать убивать. Нет иного способа сделать это, и полностью добиться этого таким способом невозможно. Существует множество причин для убийства и множество обстоятельств, при которых происходят убийства в большей или меньшей мере. Они никогда не зависели и не могут зависеть от строгости наказания.
Давайте рассмотрим этот аргумент. Он говорит: «Любой, кто убивает, боится повешения».
Он был юристом с обеих сторон, я только с одной. Я знаю, что всякий, кто привлекался к суду по обвинению в убийстве, хочет жить, а не быть повешенным или казненным на электрическом стуле. Даже заманчивая мысль, что их поджарят, при помощи электричества, их не привлекает.
Но здесь нет никакой связи. О чем он думал, когда совершал убийство? Одно дело, когда совершается преступление, другое – недели и месяцы спустя, когда причина совершения убийства исчезла. Их даже нельзя сравнивать. Никогда нет повода для сравнения.
Мы можем задать вопрос: «Почему люди убивают?» Я не хочу дискутировать с ним на тему имеет ли государство право убивать людей. Конечно, у государства есть такое право. Это, пожалуй, все, что мы делаем. Четыре долгих года мы только этим и занимались. У них есть право, вернее, сила убивать. А у вас есть право делать то, за что вас не накажут. Власть и право слова, что касается этого, обозначают одно и то же. Поэтому никто, обладающий хоть лишь малейшими знаниями философии, будет делать вид, что государство не имеет права убивать.
Но почему бы не сделать это хорошо? Если вы хотите избавиться от убийств, повесив людей или отправив на электрический стул, потому что они так ужасны, почему не подвергнуть их ужасному наказанию? Это так немного, да и длится не долго. В этом нет физических пыток. Почему бы не сварить их в кипящем масле, как в прежние времена? Почему бы не сжечь их на костре? Почему бы не зашить их в мешок с живыми змеями и не выбросить в море? Почему бы не швырнуть их на муравейник, чтобы их съели муравьи?
Почему бы не сломать им все кости, как это делалось с теми, кого обвиняли в ереси и колдовстве?
Это было в старые добрые времена, когда судья должен был вершить суд. Славные дни, когда убивали миллионы людей, потому что они верили в Бога не так, как предписывало государство, а пожилых женщин казнили за колдовство!
Мог быть какой-то смысл убивать молодых, а не старых людей. Это были славные дни смертной казни. И ни один судья или проповедник не задумывался над тем, что жизнь государства зависела от его права вешать старушек за колдовство и преследовать других за неправильную веру в Бога.
Почему о смертной казни у нас стоит говорить лишь как о профилактической или вызывающей беспокойство мере. Ее просто не стоит обсуждать. Почему бы не вспомнить имевшие место в прошлом варварские сто шестьдесят или сто семьдесят случаев, когда в Англии за убийство приговаривали к смертной казни? Почему не прибегнуть к пыткам, которыми в мире всегда пытались удержать людей, нарушающих границы дозволенного?
Зачем сводить все к ничтожному вопросу убийства?
У каждого в этом мире есть личное отвращение к чему – либо, и на основании личного отвращения они хотят кого – либо повесить. Если сторонники сухого закона примут закон, они захотят повесить вас за то, что вы выпили, так как для них тайная покупка и продажа спиртного – самое ужасное преступление.
Некоторые избивают или убивают. Почему? На самом деле убийство, как таковое, происходит крайне редко; а люди, его совершающие, отнюдь не так просты. Пойдите в любую тюрьму, и вы узнаете, что, как правило, тем, кого осудили за убийство, доверяют; в то время как воришкам, фальшивомонетчикам или мошенникам – никогда.
Не знаю, насколько справедлив суд в Нью – Йорке, но знаю, каков он в Чикаго.
Рад слышать, от джентльмена, что если человек в Нью – Йорке настолько беден, что не может оплатить услуги адвоката, то ему дадут первоклассного защитника – первоклассного защитника. Не рискуйте пойти и кого -то убить, основываясь на заявлении, сделанном моим другом. Полагаю, любой может пойти и убить человека, попросив назначить моего друга Сэма Унтермейера защитником. Такого никогда не случалось. В отдельных случаях хорошие адвокаты бесплатно защищали подозреваемых. Но ни один суд не мог потребовать, чтобы хороший адвокат бросил свои дела для защиты бедных.
То же самое можно сказать и об адвокатах по отношению к адвокатам. Как правило, именно бедные, слабые и не имеющие друзей, являются жертвами закона.
Позвольте мне рассмотреть еще одно заявление моего друга. Он сказал: «Мы не приговариваем к повешению тех, кто совершил убийство, разгневавшись. Это должно быть преднамеренное убийство». Да, я не раз слышал в суде как судья разъяснял людям, что такое преднамеренное убийство. В этом случае они действуют согласно своему замыслу и по своему плану. Судьи обычно говорят, что люди, движимые гневом, но не наносящие смертельный удар, пока разум и здравый смысл случайно не возобладают, даже через секунду, сколько раз я слышал эти слова: «Даже через секунду?»
Что эти судьи знают о преднамеренности? Что кто – либо знает о преднамеренности?
Сколько найдется в мире людей, умеющих действовать преднамеренно? Уберу приставку пред и задам вопрос, много ли существует людей, умеющих размышлять?
Много ли времени потребуется разозлившемуся человеку, чтобы остыть, если он находится рядом с тем, что его рассердило? С точки зрения психологии или науки предумышленность не существует. Существуют заранее спланированные убийства – спланированные – да, однако любое убийство обусловлено действиями человека, определяющимися, достаточным количеством причин, которые заставляют его потерять над собой контроль.
Еще одна точка зрения: устарелая, объявленная вне закона, ненаучная теория метафизиков. Кто – либо в этом мире совершает немотивированные действия? И кто я такой, чтобы заявлять, что Джон Смит предвзят? Я могу гораздо быстрее совершить предумышленный поступок. Мое суждение может подтолкнуть меня к более быстрому действию, чем совершил бы Джон.
Здесь говорилось о правосудии. Кто – либо знает, что такое правосудие. Наше правосудие не может оценить никто в мире. Посмотрите на любого человека, вы готовы сказать, чего он заслуживает. Заслуживает ли он быть лишенным жизни через повешение? Или осужден на пожизненное либо тридцатидневное заключение? Или награжден медалью? Человеческий разум слеп и не может рассмотреть правосудие ни изнутри, ни извне.
Миру очень мало известно о правосудии. Что – то известно о милосердии, чуткости и сострадании, поэтому люди, в основном, опираются на них.
Здесь стоит лишь понять: какие чувства вы испытываете. Все заключено в вас. Если вам нравится, что кого – то убьют, разберитесь, почему вы «за». Если мысль об убийстве вам ненавистна, вы «против» смертной казни.
Позвольте мне сделать краткий обзор того, что происходит в нашем мире. Виселицы ставят на перекрестках и высоких холмах, чтобы смотрящие были исполнены благоговением и добротой. Их подвергали самым ужасным пыткам, которые может вообразить мозг. Они также подвергают пыткам любого, кто мыслит не так, как большинство сограждан, но от этого вера не исчезнет. Они калечили, наносили раны, подвергали голоду своих собратьев, о чем свидетельствуют ранние рукописи. Почему? Из – за ненависти. Прибавьте к этому тот факт, что все это происходило и ложного идеала лицемерного самодовольства.
Я слышал, как родители, которые наказывали своих детей, утверждали, что они испытывают боль, большую, чем дети. Я в это не верю. Мне довелось испытать это с обеих сторон, я не верю, потому что знаю лучше.
Постепенно мир стал отказываться от этих наказаний. Почему? Потому что мы стали более чувствительными, у нас развилось воображение, мы стали добрее, вот и все.
Почему бы не воспроизвести кодекс времен Блэкстона? Почему все судьи были за него, все без исключения, и единственное, почему мы смогли избавиться от этих законов, были присяжные, слишком гуманные, чтобы подчиняться судам.
Это единственный способ перестать наказывать пожилых женщин, или отправлять на виселицу женщин в Новой Англии, потому что несмотря на все суды, присяжные отказывались казнить их за преступления, которых они не совершали. Таким образом они сократили количество смертных приговоров со ста семидесяти до двух. Что произойдет, если мы от них избавимся? Наступит конец света? Земля существовала множество лет до появления человека. И будет продолжать существовать еще много лет после того, как люди исчезнут, поэтому количество людей, которые будут отправлены на виселицу, ничего не изменит.
Итак, почему я против смертной казни? Для государства это будет ужасно. Мой друг утверждает: «Убийца совершает это, почему Государство не должно?»
Мысль о том, что я живу в государстве, которое не отличается от убийцы, мне ненавистна.
Но я назвал Вам истинную причину. Представители государства убивают человека просто из – за того, что он убил кого – то – и это все – без малейшей логики, игнорируя малейшую связь с жизнью, просто потому что разозлился, никакой иной причины.
Я против, потому что я считаю такое отношение негуманным, потому что смягчившиеся со временем сердца людей, постепенно заставили их отказаться от жестокого наказания, потому что осталось лишь несколько лет до того как его ликвидируют во всех цивилизованных странах, даже в Нью – Йорке, потому что я убежден смертная казнь совершенно не способствует прекращению убийств.
Давайте посмотрим на это проще. Откуда появляются убийства? Второй по численности класс того, что мы называем убийством, возникает в семье. Убийства порождены теми глубокими и проникновенными чувствами, которые составляют основу жизни и приносят большую радость, но воспринимаются крайне болезненно, когда все меняется к худшему.
Вообразите женщину, которая гоняется за мужчиной с пистолетом, угрожая его убить, которая бы остановилась, если бы вы ей сказали: «Остановись, иначе тебя повесят.» Она не остановится, даже если бы наступил конец света. А как бы повел себя мужчина? Точно также. Позже они задумаются о своем поступке, но не раньше.
Или такие преступления как грабеж и бандитизм. Человек отправляется ограбить кого – то или отнять что – то с применением оружия. Его схватили, задержали, либо узнали, и он убивает человека, чтобы спасти свою жизнь. Любой бы так сделал. Мой друг тоже говорит, что он убил бы человека, защищая свою жизнь. И они это делают. Если вы хотите их остановить, нужно вешать, их за грабеж, который был хорошо спланирован, а затем, конечно, происходит убийство, а уж потом грабеж.
Не существует ни одного допустимого аргумента в пользу смертной казни. Природа любит жизнь. Мы верим, что жизнь должна быть защищена и сохранена. От убийства людей сдерживают эмоции, не допускающие убийство. И чем больше государство ценит неприкосновенность человеческой жизни, тем больше граждане ценят эту неприкосновенность.
В мире нет ничего, что обесценило бы человеческую жизнь больше, чем мировая война, вторая причина – произвольные убийства людей государством.
Мой друг говорит, что сначала нужно доказать вину человека. Разве кто – либо знает, виновен ли человек? Здесь многое подразумевается. Для меня и вас сделать что-то значит одно; для другого человека – нечто другое. Для того чтобы знать, чего человек заслуживает, следует все очень тщательно изучить, чего никто не может сделать. Никто не может определить состояние мозга человека, совершившего поступок. Это исключено.
Все люди являются продуктом наследственности и среды, исключительно этих двух факторов. И они действуют в точном соответствии с наследственностью, полученной из прошлого, за которое они ни в коем случае не несут ответственности, и средой, которая простирается до самых дальних пределов всей жизни, возможно, оказавших на них влияние. Все мы действуем подобным образом. И мы должны научиться быть милосердными, доброжелательными и чуткими к нашим собратьям.
Прежде, чем дать слово судье Толли для выражения противоположной позиции, председатель ответил на утверждение Кларенса Дэрроу, что «первоклассного адвоката» не назначают тем, кого судят за убийство. «Я готов привести примеры, что такое здесь (Нью Йорк Сити) бывает часто».
Он также прокомментировал утверждение мистера Дэрроу , что судьи в Англии никогда ничего не сделали, чтобы прекратить осуждать людей за 160 различных преступлений, за которые выносился смертный приговор.
«Я просто хочу напомнить мистеру Дэрроу, что великая реформа уголовного права в Англии произошла по инициативе судей, вопреки Парламенту, т.е. – народу».
Аргументы «ЗА» – судья Толли
«Утверждение, что все любят убивать – шокирует, когда произносится публично» – сказал судья Толли Кларенсу Дэрроу.
«Мы ненавидим человека, который убил невинную жертву, именно поэтому мы требуем лишить его прав и заставить заплатить своей жизнью за его преступление. И не потому, что нам нравится убивать, а потому что мы за адекватное и разумное наказание, которое будет считаться справедливым в нашей жизни», – сказал судья.
Он доказывал, что никогда еще не было большего заблуждения, распространяемого среди людей в этой или иной стране, что «криминальность, которую мы имеем, является порождением Первой мировой войны». Ни один судья, – продолжил юрист из Нью Йорка, не назначит «некомпетентного, беспомощного адвоката защищать человека, обвиняемого в убийстве».
Затем он указал на то, что государство никогда не выносит смертный приговор, руководствуясь ненавистью.
«Государство убивает для того, чтобы величие правосудия восторжествовало, чтобы люди, которые могут нарушить законы, воздержались бы от покушения на убийство, на примере тех, кто был подвергнут смертной казни».
Судья также отметил, что Дэрроу, который призывал «быть милосердными к убийце, ничего не сказал о женщине, потерявшей мужа, погибшего от пистолета или ножа убийцы, об их беспомощных детях, оставшихся без поддержки».
Ни бедность, ни наследственность или среда не являются причиной совершения преступления.
Аргументы «Против», Кларенс Дэрроу
Пятнадцать минут на ответ моему другу и судье, видимо, маловато, но все равно постараюсь уложиться. Хочу сказать, что несмотря на то, что друг еще является и председателем, это придает ему особый статус, я продолжаю утверждать: все что я ранее сказал о судьях и людях – правда. Длинный список из ста семидесяти преступлений был упразднен в Англии, потому что присяжные отказывались выносить обвинительный приговор, до тех пор, пока то здесь, то там, как говорит мистер Маршалл, достойные судьи старались обойти закон. Ради Бога, мистер Маршалл, такой великий судья, как вы, говорит о судьях, действующих в обход закона!
Нет смысла рассуждать об этом. Нет никого, кто расследовал данную ситуацию и не знал об этом.
Каждый шаг человечества в управлении правом был против судов и на стороне народа, – каждый шаг. Если судьи пишут о том, что произошло позднее, в этом нет вреда. Но, как это происходит в Новой Англии, они снова и снова убеждают присяжных казнить через повешение старых женщин за колдовство, а присяжные отказываются это делать. И каждый священник побуждает их подчиниться судьям, но они отказываются. И старушек не вешают. Вот что произошло в Новой Англии.
Я так же не ошибаюсь, когда говорю, что хороших адвокатов не назначают защищать бедных клиентов. Пожалуйста, проверьте. Изредка можно найти примечательный случай, но, как правило бедные клиенты оказываются без квалифицированной помощи. И я гарантирую, что любой заключенный, ожидающий смерти в тюрьме Синг Синг, оказывается, без хорошего защитника.
Давайте проверим следующее: я знаю этих хороших юристов. Они не делают ничего подобного. Вы считаете, что член Коллегии адвокатов будет попусту тратить время? Нет, он предпочтет отдать дело нам – юристам криминалистам, потому что они работают на обогащение корпораций. Вот чем они занимаются.
Голос: А как насчет вас?
Мистер Дэрроу. Вы хотите знать обо мне? Я защищал более половины своих клиентов бесплатно. С того момента, когда я начал юридическую практику треть сотрудников в моем офисе посвящали свое время бесплатной защите. Если вы спрашиваете обо мне, можете не сомневаться.
Голос: Вас назначали?
Нет, меня никогда в жизни не назначали, никогда.
Ни один судья не воспользовался моим временем. То же можно сказать и о других адвокатах, которые хотели бы получить деньги за свои услуги.
Я хочу завершить эту дискуссию.
Мой друг не верит в наследственность. Я бы не удивился. Что у нас в США он не единственный, кто не верит в наследственность. Я знал, что к ним принадлежит мистер Брайан. Стоит ли мне вступать в дискуссию об АВС науки. Нет на свете ни одного ученого, который бы не считал и не заявлял, что человек есть продукт только наследственности и среды. Понятно, если он не жил в доисторические времена, когда в убийство человеческих существ верили.
Мой друг говорит о логике. Он говорит, что я не верю в свободу воли (кстати, здесь он прав). Вот почему я утверждаю, что человек должен быть осужден. Можно ли сделать такой вывод? Нет.
Почему мы отправляем людей в тюрьму? Потому что мы хотим сделать им больно? Нет.
Мы это делаем для самозащиты, из-за того, что они по непонятной причине не могут приспособиться к жизни. И ни одна другая причина недопустима, и ни один человек не считает допустимой иную причину.
Почему? Вы действительно хотите знать? Если хотите, читайте, изучайте проблему.
Есть множество ученых, которые работают на пользу человечества. Многие из них изучали криминологию. Но сегодня мы слышали, как на них ополчились те, кто ничего не знает, они утверждают, что наследственность – «болтовня».
Конечно, научить людей чему – то представляется безнадежным занятием. Любопытно, считает ли джентльмен наследственность важной при разведении крупного рогатого скота.
Хотел бы я знать, важна ли наследственность при разведении свиней. Интересно, он вообще верит в наследственность – например, наблюдал ли он признаки наследственности в человеке. Разве вы не видели своих отца и мать, дедушку и бабушку? Зачем это обсуждать? Это всем известно. А если не известно, они просто не хотят знать, этим все сказано.
Я не говорил, что любой кейс, который слушается в суде, относится к бедным людям. Я сказал, что большинство из них бедные. По словам моего друга, возможно, чтобы сделать абсолютно абсурдное заявление об ужасном преступлении, он назвал его «самое ужасное преступление» – потому что так написано в газетах. Он об этом ничего не знает, но он поступил как любой судья, высказывающий суждение о вещах ему незнакомых.
Я сказал, что большинство людей в тюрьмах бедные. Я прав или ошибаюсь?
Где Вы живете, если это Вам не известно? Я хочу, чтобы вы вникли в проблему. Вам потребуется не минута. Вы можете петь осанны, когда какого – то бедного парня отправляют к праотцам, но понять это, не задумавшись и не изучив ситуацию, невозможно.
В отличие от моего друга, не все люди мыслят. Он говорит: любой родившийся человек обладает свободой воли. Так ли это? Что Вы об этом думаете?
Прав ли я, когда утверждаю, что тюрьмы заполнены бедными, отправляющимися на эшафот и теми кто преследуется или преследовались по суду. Никто не считает, что речь идет о богатых или значительной их части, если он хоть что – либо знает об этом.
Он не дал мне времени пролить слезы о жертвах убийц. Я, также как и он, жалею об их гибели, потому что ненавижу жестокость, вне зависимости от того, кто страдает. Я ее ненавижу. Я не люблю ее и не получаю удовольствия, когда это делается через повешение человека за шею, пока он не умрет – нет.
Но позвольте мне сказать. Вы можете обнаружить. Гарантирую вам, что на весь Томбс вы не найдете из тысячи ни одного, кто не был бы бедным. То же самое вы обнаружите в тюрьме Синг Синг. С тех пор, как появился мир, процессия слабых, бедных и беспомощных отправлялась в места предварительного заключения, тюрьмы и на смерть. Судебный процесс видел в них сильных, богатых и разумных. Они являются жертвами, независимо от того, обвинялись ли они в одном преступлении или ста семидесяти.
И мы говорим, что не наступило время для смягчения наших сердец. Не так ли?
Наилучшее время для смягчения сердец – трудные времена.
Когда же такое время наступит? Если он прав, почему бы не воспроизвести уголовный кодекс прошлого? Как вы полагаете, что Американская Ассоциация Адвокатов знает об этом?
Голос: Больше, чем вы.
Мистер Дэрроу: Вы так думаете? Тогда вы не знаете, о чем идет речь. Члены Ассоциации слишком заняты защитой корпораций. В мире нет ни единого криминолога, не сказавшего то, что говорю я. Почитайте любую книгу по истории или философии и в каждой из них говорится, что после большой войны, когда бы и где бы она не происходила, преступность и насилие возрастают. Нужно ли это доказывать?
Позвольте мне задать следующий вопрос: считаете ли вы, что человек, в любом смысле является продуктом среды? Думают ли люди, что изо дня в день могли бы желать, надеяться и молиться об убийстве тысяч немцев, потому что они были вашими врагами, и не стать бессердечными к страданиям? Вы считаете, что детей в наших обычных и воскресных школах можно научить убивать, после чего они станут добрее и нежнее, чем раньше? Вы так же думаете, что человек не испытывает эмоции, которые приходят к нему, не важно откуда? И вы хотите еще больше ожесточить их, приводя в исполнение смертную казнь?
Если смертная казнь может излечить это обозначенное зло, о котором мой друг нам говорит, почему в мире продолжаются убийства? Они были издавна, всегда, очень долго. Их давно уже следовало прекратить.
В конце концов вопрос сводится к противостоянию гуманных чувств чувствам жестоким. Тот, кто любит наблюдать страдание по причине того, что он считает праведным негодованием или по какой – то иной причине, будет отстаивать смертную казнь.
Тот, кто проявляет сочувствие, имеет воображение, добр и разумен будет ненавидеть и испытывать отвращение к ней, в той же степени, в которой смерть вызывает эти чувства.